Проблемы отношений с аборигенами.

Отношения между правительством коалиции и коренными австралийцами всегда были напряженными. Одним из первых шагов Дж. Говарда стало решение об аудите деятельности Комиссии по делам аборигенов и жителей островов Торресова пролива. Результатами этой проверки стали сокращение финансирования Комиссии и попытки министра по делам аборигенов поставить ее деятельность под свой контроль. В 2005 г. после выявления целого ряда злоупотреблений в действиях ее чиновников, Комиссия была распущена. Это, естественно, вызвало недовольство аборигенной общественности.

Нуждался в пересмотре ряд принятых в начале 1990-х гг. судебных решений, требовалось снять напряженность в отношениях между белыми и аборигенами, определив более четко права европейских пользователей этих земель. Однако этого сделать не удалось, поскольку даже внутри правительственных кругов на сей счет не существовало единства мнений. Особый резонанс вызвало решение Высокого суда, принятое в декабре 1996 г. по иску племени вик, которое признавало одновременное сосуществование прав аборигенов на их земли и лицензий на использование этих же земель для нужд сельскохозяйственных и горнодобывающих компаний. Оно повлекло за собой вал исков аборигенов теперь уже на земли, занимаемые европейцами. Правительство Говарда постаралось исправить ситуацию, разработав в начале 1997 г. и согласовав с правительствами штатов и территорий план из 10 пунктов, по которому можно было примирить интересы всех заинтересованных сторон — аборигенов и арендаторов. Вслед за этим в парламент был внесен билль по делу племени вик, однако он оказался настолько «длинным, сложным образцом законодательства, что не только не сумел предложить удовлетворительное решение для большинства проблем, затронутых в делах Мабо и Вик, но создал еще и новые». Лидеры аборигенов заявили, что это дискриминация, а фермеры — что их права тоже не защищены. По подсчетам специалистов, если решение по делу вик передавало аборигенам 78% территории Австралии, то билль Говарда лишь сокращал ее до 70%, что практически не играло особой роли. В результате трудных переговоров поправки к закону о правах аборигенов на их земли прошли в июле 1998 г. в сенате, и это, по словам премьера, гарантировало, что в итоге «и аборигены, и фермеры смогут выступать в суде на равных». Такое решение отражало принципиальный подход главы кабинета к решению проблем коренного населения -только на основе полного гражданского равноправия всех составляющих общества.

В этом контексте представляют интерес инициативы, исходившие от самих коренных австралийцев. В частности, большой резонанс вызвал план реформ одного из самых известных в АС правозащитников-аборигенов Ноэля Пирсона. Он настаивал, что главными причинами бедственного положения коренного населения Австралии были пьянство и наркотики, а не расизм и ущемление гражданских прав. Средствами реальной помощи он видел полный запрет на алкоголь и наркотики в общинах, а также постепенный переход от потребительской психологии и зависимости от правительственных пособий к возврату в активную экономическую жизнь. Всю свою энергию и целеустремленность Пирсон сосредоточил на создании организаций и предприятий, которые стали базой «реальной экономики» для общин полуострова Кейп Йорк, став основателем и главой центрального мозгового штаба этой программы — Института Кейп Йорк. В конце ХХ в. наметились первые подвижки в сторону реального участия аборигенов в экономической жизни страны. Пресса писала о 15 млрд. долларов, которые составляли базу для предпринимательства коренного населения, поддерживаемого налоговыми льготами, новыми схемами для начала своего дела, планами занятости и инвестиций. Туризм, например, оказался той сферой приложения сил и источником финансовых поступлений, которая позволяла коренным австралийцам сочетать свой традиционный образ жизни с плодотворным сотрудничеством с австралийскими туристическими компаниями, поставлявшим любопытных посетителей в их общины.

В стенах федерального парламента эти начинания нашли своих сторонников. На смену Н. Боннеру в конце 1990-х гг. сюда пришел еще один абориген по происхождению — Эйден Риджуэй, сенатор из Нового Южного Уэльса от партии Австралийских демократов. Он вел переговоры с премьер-министром об организации свободных от налогов зон на территории общин аборигенов. Примером воплощения в жизнь этих идей могла служить деятельность созданной на волне решения по делу Мабо Земельной корпорации коренных жителей, которая распоряжалась 200 владениями, охватывавшими 15% территории Австралии, стоимостью более миллиарда долларов. Аналогичные агентства были созданы в сферах инвестиций и малого бизнеса. Главной проблемой для предпринимателей-аборигенов был ограниченный доступ к финансированию, который решался путем учреждения специального аборигенного банка. Эти инициативы находили живой отклик в правительстве, так как соответствовали в целом его намерениям стимулировать предпринимательскую активность населения и сократить сферу государственной ответственности. Для поощрения предпринимательской активности коренного населения были учреждены национальные премии за успехи в области бизнес-партнерства общин. Успешно продавались предметы искусства, изготовленные руками художников-аборигенов; в стране появились художественные центры, стоимость продукции которых на мировых аукционах доходила до десятков тысяч долларов.

Еще одной болевой точкой во взаимоотношениях с чернокожими австралийцами стала публикация в 1997 г. доклада «Возвращая их домой», составленного представителями аборигенов и защитниками их прав для рассмотрения в парламенте. Газеты и журналы запестрели сообщениями о судьбах «украденных поколений» — жертв политики насильственной ассимиляции 19101970-х гг. Прогрессивная общественность устраивала многотысячные марши примирения с аборигенами, национальные Дни извинения с участием представителей властей всех уровней: по стране перевозили «Книги извинений», куда белые австралийцы писали свои просьбы о прощении, обращенные к аборигенам. Потребовали извинений за эти злоупотребления и от Говарда, но премьер-министр отказался это сделать официально на том основании, что исторические обиды не могут быть поводом для унижения потомков. Тем не менее, он публично принес свои личные извинения, выразив «глубокое сожаление тем моим со-гражданам-австралийцам, кто пострадал от несправедливости в условиях практики прежних поколений по отношению к коренным народам».

Однако сам термин «примирение» лидеры аборигенов по-прежнему трактовали по-своему: по их словам, «истинное примирение» означало признание «особых» прав коренного населения, проистекающих из их «статуса первопоселенцев». Ответ Дж. Говарда был прежним: «Я всегда был сторонником единой нации. Я твердо верю в то, что все австралийцы должны управляться единым сводом законов… любое заявление о самоопределении, которое вносит идею о нации внутри нации, является тем, против чего я категорически возражаю». Тем не менее, правительство Говарда продолжало ассигновать деньги на создание очередных организаций по примирению и открыло в центре Канберры мемориальное Место примирения, символизировавшее важность этого процесса в жизни нации. К слову, с 2000 г. пост министра по делам коренного населения стал называться «министр по примирению и делам аборигенов и жителей островов Торресова пролива».

К сожалению, шаги, исходившие от власти, часто воспринимались обществом в штыки. Правозащитники в канун Дня Австралии в 1999 г. заявляли в прессе: «Геноцид продолжается здесь уже 210 лет и не останавливается. Завтра для аборигенных народов состоится “День вторжения”. Для нас это день скорби». В итоге так и не удалось выработать приемлемую для всех политику по отношению к коренному населению, чьи лидеры не пожелали прислушаться к доводам умеренно настроенной части доминирующего населения страны. Впрочем, это никак не сказывалось на государственной поддержке аборигенов, и в 2007 г. правительство предоставило Северной Территории субсидии на сумму в 1,6 млрд. долл. для помощи коренным жителям этого региона. Правда, с рядом условий: деньги должны были идти целевым образом на поддержку медицины и помощь детям при одновременном запрете на алкоголь и порнографию в общинах; оговаривалось и право правительства в течение пяти лет вмешиваться в практику регулирования земельных лицензий аборигенными сообществами. Ряд правозащитников усмотрел в этом очередную дискриминацию коренных австралийцев, и общество вновь разошлось во мнениях о методах помощи нуждающимся аборигенам.